Liap-In-Art

Я ломаю и ем хлеб. Я готовлю себе чай. Сегодня я создал картину.
Она называется «Полнолуние». Я подолгу пребываю в безмолвии.
Безмыслии. Безстрастии. Я слушаю болботание некоторых своих соседей. Слушаю и не слышу. Там нечего слушать. Сегодня спросил одного симпатичного мне персонажа, есть ли у него красивая мысль?
На что получил ответ:
« Земной шар это хоспис, а человеческая жизнь – агония».
Спорить не стал. Хотя заметил, что есть люди, которые думают иначе. Ходил вокруг интерната. Есть там у меня своя, персональная тропа. Ходил, курил и просто смотрел по сторонам. На асфальте распластался невесть откуда-то взявшийся кленовый лист.
У него был глаз и открытый рот. Лист напоминал лицо. Сфотографировал. Постоянно хочется рисовать. Хотя заранее ничего не придумывается. Всё делается по наитию за три часа.
И ещё у меня есть место под лестницей. Там стоит батарея.
Там я грею руки. Условия, в которых я вынужден пребывать заставляют стерпеться, смириться и затихнуть в анабиозе.
Другого выхода самосохранения я не вижу. Я уже вообще вижу только небо. Когда я не вижу неба, я его ощущаю внутри себя.
Ровное, спокойное состояние. Иногда нападает жестокий вопрос.
« И все-таки, почему я здесь? Что я здесь делаю?»
Ответы есть, конечно. Но они не утешают, а наоборот ввергают в смурь. Бог с этим всем. Бог с моей нелепой жизнью. Есть творчество. Есть искусство, которое помогает мне выжить.
И, Слава Богу!










Пять часов утра. Мама спит. Слава Богу! Я написал «Мечту Казимира Малевича». Вставал ночью, смотрел. Кажется, получилось. Что я хотел этим сказать? А то, что Малевич создал СВОЮ религию, называемую СУПРЕМАТИЗМ. Чёрный квадрат –
самый яркий её манифест. Малевич метил в новые «святые».
Однако… ниспровергал Господа. Чего стоит одно название его театральной постановки – «Победа над Солнцем»… Не буду судить, победил ли Малевич Солнце или нет, однако жил он в суровое и интересное время. Расцвет АВАНГАРДА. Время, конечно, было необычное. Как сказали бы сейчас – ДВИЖУХА. Творила целая плеяда художников, писателей и поэтов. Возникали течения, направления, школы. Время ОБНУЛИЛОСЬ. Не зря ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ был назван «ВЫХОДОМ ЗА НОЛЬ». Куда? Может в подпространство, может в параллельный мир…Бог его душу знает.
Может быть «УХОД в НИЧТО»? Много всяких версий бытует вокруг этой работы. Я СОЗДАЛ СВОЮ. Малевич метил в «НОВОГО СВЯТОГО». Не больше, ни меньше. Вот такая концепция. Мало того. В «НОВОГО СВЯТОГО МЕЖПЛАНЕТНОГО МАСШТАБА». А то? Ведь объявил же себя поэт Вельямир Хлебников «КОМАНДИРОМ ЗЕМЛИ». Правда, тронулся бедолага. НО ВЕДЬ КАКОВ ЗАМАХ? Это, блин, вам не на «Евровидение» съездить. Тут фигура другая и посыл прямо… В ВЕЧНОСТЬ…
«И создал Лёша Ляпин работу, и обломились ему коврижки вкусные, да напитки сладкие, и расступились стены интернатские, выпуская сокола на свободу…»
Ох… Я с трудом отвоевал у мамани право «Мечту…» закончить.
Типа: « - Накурил…ложись спать» . А я: « - Спасибо, дорогая, за лишение дееспособности…Пашу, как вол…Филькина грамота это твоё лишение…» . « - Замолчи!»,- кричит. Не нравится ей такая постановка вопроса. Знаю. И не забрать может. И попросить сделать укол может. И Бог знает, как время нас рассудит…Эх, мама, мама…
Я в субботу, днём, в переходе песенок попел. Накидали от души.
Купил любимый «НАПИТОК ВРЕМЕННОЙ СВОБОДЫ».
Пью по глоточку. Хорошо. За окном светает. Как всё -таки чудесно находится вне интернатовских стен! Хоть час, хоть день, хоть ночь…Птичка запела утренняя…СЧАСТЬЕ ТО, КАКОЕ















Я бы стал зелёным кустом,
Синим небом,
Холодной рекой,
Я бы был всегда, а потом
Стал пеплом…
И мне бы снился сон
Длинный сон без конца и начала
О том, что так долго я жил
В печали…
И когда улетали птицы
Я стал бы одной из них
И без грусти покинул эту землю
Потому, что на ней
Уже не осталось места
Для моей грешной души








Хлеб и вода. Чай и сигарета. Молчание.
Сегодня целый день лил дождь. Сначала сидел в мастерской.
Рисовал яблоки пастелью. Вставлял в рамки работы для очередной выставки. Потом вышел под дождь…Мысли отсутствуют.
Есть чувства и эмоции. Однозначно печальные.
Думаю о своей неудавшейся судьбе. О своей конечности, как поэта и художника. Думаю о матери, о друзьях. Слушаю телефонное ФМ радио. Смотрю на серое, обложенное тучами небо. Это небо, как всё моё пребывание в этих запертых стенах. Сегодня я был свободен!
На какую-то минуту, секунд на сорок душа отделилась от тела.
Стало удивительно тепло, не смотря на сырость. Потрясающая лёгкость сознания. Мне было удивительно хорошо в эту минуту.
Я почувствовал её всю. Целиком. В этот маленький отрезок времени вместилась вся моя предыдущая жизнь. Я взлетел!
Вот так вот! Сидя на мешке с цементом в углу административного корпуса, под жестяной крышей и между двумя дверьми я летал…
Ещё сегодня я стоял в своём «секретном» месте под лестницей.
Я слушал рассказ по радио о моряке-композиторе, о том, где он служил, с кем работал, у кого учился и сколько написал мелодий.
Вот такая плодотворная, насыщенная жизнь. Молодец.
А у меня вот не получилось. Вернее получилось что-то странное,
больное, режущее по живому. И всё искусство у меня такое, и все песни… Вообще то я в целом успокоился. Ну, ждёт меня казённая палата на пять коек да интернатский морг. Ну и что? Ведь можно пожить и в таких условиях. Ну да. Я никому не нужен. Даже собственной матери. Но ведь в этом моя вина. Ну да, я умру. Ну и что? Останутся мои картины, песни, стихи. Лежу на кровати. Ем чёрный хлеб. Пишу. Я, наконец, что-то пишу! Хотя вот не пишется, не мыслится… Извините за такой текст. Но ведь со мной ничего не происходит. Ни в душе, ни за душой. Так, дождь стучит по подоконнику, да под стук капель что-то вытанцовывается на мониторе. Христос Воскрес! Будем держаться к нему поближе, может и спасёмся. Всем любви и мира. Обнимаю всех.


Старик Леонард поёт под гитару
Баритоном.
Перебор гитарных струн трогает мою душу.
Я пью крепкий чай.
Слушаю.
В такт музыке сердечный метроном.
Чуть качает.
Я сегодня тоже пел
В переходе…
Заработал на две чашки кофе,
Три коржика и стакан с квасом.
Сидел в вагоне метро и сортировал купюры
Вышло ещё на три пачки чая и пачку сигарет –
Минск – красный…
Устал ужасно,
Дома валился с ног но…
Прошёл дождь, посмотрел кино –
«Небо над Берлином»
Фильм классный!
Там ангелы являются на Землю,
Слушают, наблюдают, общаются…
Полюбив, милые, простые вещи,
Становятся людьми
И остаются среди нас…
А я?
А я хочу на небо…
В грозу, в дождь,
Сквозь осеннюю листву
Прорваться за облака…
Помахать Вам рукой
И сказать: « - Пока …»
Но…
Там не будет ни сигарет и не чая
И тебя там не будет,
Милый, милый друг
Прости,
Не осерчай…
Если покину тебя нежданно,
Вдруг…

Здесь вы видите работы написанные в 2009-20012 годах.

Все они давно заняли свое место в галереях и частных коллекциях в России, Белоруссии, Польше, Швейцарии

и Франции. Я живу и работаю в Беларуси, в Минске.

Мое теперешнее пребывание, это закрытый пансионат 

"Гармония" на Ваупшасова 35. Также у меня есть комнатка,

по адресу - Беларусь, Минск, ул. Петра Глебки, д. 82, кв. 129. Очень рад, что мое искусство востребовано, и, благодаря Франции, ( родине многих потрясающих дух и воображение художников) стало известно на континенте

Европа. Спасибо сайту, за достойную оценку моего творчества и продвижение. Если у кого-то возникнет желание узнать, какие работы я пишу сейчас, можете связаться со мной по Вацап и Вайбер.

+375(44) 731-21-09

Я лежу на кровати и смотрю в пустоту. Сосед по палате спит. Компьютер, наушники, музыка. Питер Гэбриел.
Музыка свободного человека. Слушая, её я тоже становлюсь свободным. Вот примета настоящего искусства – свобода от штампов. Уход в иную реальность. Некая новая, всеохватная форма жизни. Музыка, пробуждающая в вас какие-то эмоции, которые вам интересно ощущать. Спокойствие. Мысль. Всё может существовать параллельно.
Бьют барабаны, звучат гитары и армянский дудук. Плотный, чуть с хрипотцой голос поёт некие истории, смысл которых понятен на уровне звуков. Музыка мятущейся души. Души, которая страдает в оболочке плоти.
Мне это близко. Ох, как близко. Весь мир далеко. Ты сам мир. Музыка – мир. Душа – мир. Любовь – мир. Темнота. Кровать. Монитор. Музыка. Думаю о Боге. Вообще, а не в частности. О пространстве. О чуде. Именно жизни. О чуде жизни. Сегодня я плакал. У меня такое бывает. Накатывает нечто, ком в горле. Понимаешь – край. Всё. Крыша. Угол.
Это даже не плач. Это спазм. Облегчающий жёсткий спазм.
Жалко себя, людей, весь мир. Понимаешь, что жизнь, она КОНЕЧНА. Думаешь об этом с ЛЁГКОСТЬЮ. Даже такая нескладная жизнь, как твоя имеет свою РАДОСТЬ.
А здесь некая радость от живого сердца. От очищающего чувства свободы эмоций. Тюрьма. Стены. Но ЕСТЬ ОКНО.
Всё дело в этом НО. Жутко, тяжело, муторно, НО…ЕСТЬ ИСКУССТВО. Грязь, мокрый снег, асфальт, лужи…НО ЕСТЬ НЕБО. Боль, страдания, метания, НО ЕСТЬ МИНУТЫ УМИРОТВОРЕНИЯ. Красоты. Тихой, тихой радости. Успокоения. Понимания многих глубинных человеческих вещей. Внутреннее наполнение. Внутреннее делание. Музыка. И тут ловишь себя на том, что ты сегодня счастлив. Редкое осознание. Аутентичное. А что? Вот такое у меня счастье. Темнота, палата и музыка.


Можно написать много красивых слов, интересных мыслей,
чудесных картин. Можно слушать музыку. Бесконечно соприкасаясь с бесконечностью. Можно телом пребывая на земле, душой находится на небе…
Где-то работает сверло, туалет заперт. Есть кипяток, открыт балкон, я слушаю музыку и пишу. Я спокоен в своём НИГДЕшном пребывании. Мой дом – Вселенная.
Мой космос – Мир. Слышу голоса птиц. Окно запотело.
На улице мороз. Сверло сменилось на удары молотка.
Тишина. Музыка. Думаю о лете. Солнечном, тёплом лете.
Думаю о море. Бескрайнем, синем море с пролетающими
над волнами чайками. Вот и я. Сижу на берегу и смотрю вдаль. Мне легко и свободно. Я провожаю взглядом проплывающие облака и слежу за полётом птиц.
Я никуда не тороплюсь. Мне некуда спешить. Мне ясно одно. Я ОСВОБОДИЛСЯ. Освободился от всего гнетущего и тяжёлого, бессмысленно разрушительного и пустого, что пребывало во мне долгое время. Или это я пребывал в нём?
Сумрак. Страдание. Отчаяние – отошли. Синее, синее небо, море, я на берегу. Тёплое солнце гладит мою щеку. Ласковый морской ветерок обдувает мою лысую голову.
С собой у меня бутылка воды и кусок хлеба. Я иду по берегу, по краешку прибоя. Вокруг никого. Лишь далёкие горы где-то с краю…
Где это место? Где это волшебное, безмятежное пространство?
Во мне.








Отрыв сознания. Приход весны. Как обвал. Как катарсис.
Как цунами. Бегу по ночному городу огибая лужи после дождя, перепрыгивая ямы. Ловлю такси. Еду на вокзал.
Покупаю билет до Витебска. Когда примчался на перрон, выяснилось, что поезд ушел. Рву билет. На соседнем пути поезд на Москву. Подхожу к проводнику. Даю ему денег.
Он меня селит в двухместное купе. Со мной сумка с рукописями и альбомы с газетными публикациями. Двухтомник Иосифа Бродского. Московское метро. Состояние отчаяния. Кидаю том Бродского в проём закрывающихся дверей. Том бьётся о поручень и падает на пол. Какая то женщина в платке тут же его подбирает. Мотаюсь по Москве. Есть нечего. В карманах белорусские деньги. Пытаюсь попить на них кофе. Смотрят как на идиота. Выкидываю деньги. Темно. Подходят какие-то люди. Спрашивают откуда. Что-то им говорю. Пытаюсь поспать на вокзале. Просыпаюсь от удара по ногам. Милицейский патруль ведёт в привокзальный обезьянник. Запирают в клетку. Потом туда запускают банду гопников.
Меня выводят. Подсовывают протокол. « - Пил водку на вокзале. Подписывай…» Подписываю. Отпускают. На крыльце отбиваюсь от гопников. Теряю рукописи.
Трое суток без сна и без еды. Заходил в кафе и макдональдсы попить воды. Вода сильно воняла хлоркой.
Кругом запахи. Май месяц. Шаурма, вьетнамская кухня.
Бензиновая гарь в воздухе. Дышать трудно. Валюсь с ног.
Пристроился на лавочке в парке. Проснулся от удара ментовской дубины по ногам. Доползаю до вокзала. Пытаюсь добираться на перекладных. Дикая боль в желудке. Кричу от боли. Суют таблетки. Я их пью.
Боль ещё сильнее. По связи с машинистом вызывают скорую помощь. Скорая подкатывает прямо к вагону.
Дежурный вокзальный мент смеётся. Меня куда-то везут.
Привозят. Делают рентген. Последнее, что помню, падаю
с операционного стола на цементный пол. Пустота.




Я дома. Ночная лампа. Чай с лимоном. «Пинк Флойд» -
«Обратная сторона Луны» звучит в эту ночь только для моего остывшего разума и мятущейся души. Покой. Я ощущаю покой. Остывший чай, сигарета…
Был в магазине. Купил баночку чёрной туши, два немецких карандаша мягкостью 6В, гелевую ручку «Erish Krause» и запасной стержень к ней, пять резинок KOH-I-NOOR. Истратил 55 тысяч. Господи, ведь это не божеская цена!
Ну, что я могу поделать, если моё творчество не заточено под коммерцию???!!! Если я могу делать только то, что вызывает у меня внутреннюю вибрацию. Чёрное и белое.
Иногда цвет. Цвет, как правило, яркий, открытый. Ребята, простите меня. Я могу заниматься только чистым искусством. Купил материалы, рассовал по карманам,
вышел на улицу. На улице валил снег. Я подошёл к метро
и стал ходить взад, вперёд, на ходу покуривая и предвкушая, какие небольшие и по своему замечательные вещи можно нарисовать этим богатством. Вот ещё бы лампочку и удлинитель к мольберту. Меня охватывает ужас
от дальнейшего существования в условиях тотальной нищеты, когда нет средств на минимальное, чем можешь заниматься. Друзья мои, СПАСИБО. Даже это мне удалось купить благодаря проданной вами картине. Искал стадлеровские жировые карандаши. Они просто пропали.
Есть наборы 16 цветов. Но это мелки. Их хватает на одну небольшую работу. И стоят они 22 тысячи. Вообще. Вот бы зайти в этот магазин имея 2-3 миллиона! Есть наборы карандашей по 120 тысяч! Есть тушевые рапитографы.
Есть акварельные карандаши, со вставленной в карманчик кисточкой. Вообще я полчаса ходил по этим распрекрасным лоткам и вот выбрал самое необходимое. СПАСИБО ЗА ПОДАРОК, благодаря которому я могу всё это написать и поделиться с ВАМИ, МОИ ДАЛЁКИЕ И БЛИЗКИЕ ЛЮБИМЫЕ ЛЮДИ. Всех со старым Новым Годом!

В комнате темно. Лежу на кровати. Рядом нетбук.
В наушниках гитара и барабан. Дэйв Грэхэм.
Вот барабаны пропали. Звучит одна гитара.
До мурашек по хребту. Трагическая и сложная.
Думаю о своей жизни, о картинах, о том, как можно оборудовать угол в мастерской, чтобы ничего не мешало.
Понимаю, что даже в моём положении я способен как-то
получать положительные эмоции от жизни. В ужатом, куцем варианте, но все-таки способен. Звучит гитара.
Зазвучал голос. Чуть надтреснутый, с хрипотцой.
Как давно я не играл, не писал песен. Гитара в этих стенах выглядит реликтом. Голос звучит сдавленно, приглушенно.
Ничего. Всё нормально. Пока жив. Есть ещё какие-то надежды, мысли, стремления. Под гитару звучит хор хриплых голосов. Слышно, что поют негры, тем более СТАРЫЕ НЕГРЫ. Где-то там, за океаном, сидя на терассе своей соломенной хижины. В палате все спят. Скоро придёт санитар забирать спички и мобильник. А я слушаю музыку и пишу. За окном горит фонарь, снег, зима. Середина зимы.
Скоро февраль, потом март, а там и до мая недалеко. А потом ЛЕТО! Дожить бы…














Открытие выставки «ДВЕ РЕКИ» в библиотеке им. Пушкина. Народу собралось достаточно много.
Барышням-художницам дарили цветы. Настроение приподнятое. Очень рад был видеть Ирину и Оксану.
Познакомился с папой Ирины. Солидный такой, беларускамоуны дяденька. Оксанка пришла с огромным фотоаппаратом. Попросили рассказать о работах.
Вокруг меня собралась группа заинтересованных лиц.
Интерес читался в глазах, в лицах. Я что-то говорил о работах, об истории и технологии их создания.
Не знаю, как это выглядело и слушалось со стороны,
но народ как-то откликался. Возникали вопросы. Я находил ответы. И Татьяна Вадимовна и директор интерната, немножко были придавлены обстоятельствами. Какими?
Это внутренний вопрос к организаторам. Вообще если писать о работах представленных на выставке, это хороший уровень. Яркие, оригинальные, нетривиальные (это я о себе;) А вообще ситуация меня вдохновила. Видно было, что - то, что выставлено, вызывает у публики интерес. Видно было, что это событие в культурной жизни окружающего пространства. А вообще, я, как участник, испытывал удовлетворение от увиденного. Правда, на многих моих работах не стояло название. Слава Богу, фамилию додумались прилепить. Я прочитал название только на одной. «Небесное одиночество». Очень говорящий факт. Вот в таком «небесном одиночестве» я пребываю до сих пор. И не то, чтобы я был особо удручен обстоятельствами, и не то, чтобы особо рад им. В Гродно на выставку отобрано 16 работ. В том числе «Власть», «Цензура», « Деньги». Интересно, зацепят они кого нибудь?
























Грусть по совершенству.
Осознание собственной ущербности.
Это вещи, ослабляющие мой разум.
Но без этого тоже нельзя.
Многих ошибок можно было избежать.
Не хватало мудрости.
Долгие прогулки по снегу сделали меня крепче.
Я частично отказался от тотального курения.
Ровное, спокойное, благое состояние.
Красота рядом.
Стоит только протянуть руку.
Космос рядом.
Подними глаза ввысь.
Желание освободиться от всего ушло.
Пришло нечто новое.
Может это и есть любовь?

Вечер. Соседи спят. Слушаю «Пинк Флойд».
Альбом «Моментальное помутнение рассудка».
« Я знаю, меня ждёт завтра несколько встреч.
И кофе в известном кафе согреет меня».

Живу предстоящей записью программы и выставкой в Гродно.

Обещают морозы.

Крепитесь. Скоро весна.










Из окна моей клетки видна Луна…
И я – свободен…
Мой дом изначально моя тюрьма…
Но я – свободен…
Между жизнью и смертью
По краю карниза
Пройти тихонько
И не рухнуть вниз
Я – свободен…
Быть грустным
И всё-таки быть весёлым,
Укутанным снегом,
Но всё-таки тёплым –
Я – свободен…

Быть пьяным,
Но чуточку всё-таки трезвым…
Быть рваным,
Но всё-таки быть полезным
Я – свободен…
Смотреть в темноту
И видеть свеченье
Одинокой звезды вечерней
Я – свободен…

ПАМЯТЬ ЛИСТА


Он работал зелёным листом на дереве в парке.
Будучи исправным, деловым листом, каких много было вокруг.
Но ему казалось, что именно он приносил дереву больше солнечного
тепла и света, чем другие. Он не злорадствовал, когда гусеницы,
устраивая порчу древесной собственности, вредили другим листьям.
Он исправно нёс свою службу. Рос, зеленел, когда надо шелестел,
и не зря получал свою зарплату в виде дождевых капель.
Но пришла осень, и его уволили.
Он не стал разбираться за что, он просто медленно опустился на землю
и целиком отдался во власть судьбы – ворчливой дворничихи.
- Осень, великая депрессия,- прошуршал лист, глядя, как толпы
ему подобных сметаются в кучи…
Шло время…
Он начал казаться себе мудрым и старым.
Видя, как запылали костры в парке, он подумал что-то об инквизиции.
Много открытий сделал старый, мудрый лист.
Одно из них было такое: - Осень вестница кремации чувств…
И, как ни странно могло показаться со стороны, он не черствел душой.
Он по-прежнему был таким, каким помнил себя в день увольнения
с работы. Красно-жёлтым кленовым листом…
Таким его и нашла девочка.
С тех самых пор он служит закладкой в толстой книге и получает зарплату
касаниями рук. А ночами он читает книгу, в которой лежит, или вспоминает
своё дерево, дождевые капли и солнечный свет.

ВОЛЬНАЯ АВТОБИОГРАФИЯ
Алексея Валентиновича Ляпина.
Я родился 13 мая 1966 года в маленьком, провинциальном, белорусском городке Мозыре, в семье служащих. Моя мать работала инженером на заводе, отец нас бросил, но были живы дедушка с бабушкой. У них мы и жили.
Сначала из меня хотели сделать музыканта, купив в комиссионном магазине подержанный баян и наняв репетитора. Траты оказались напрасными. Я хотел рисовать.
Учась в школе, я вел достаточно активный образ жизни. Ездил в пионерские лагеря, ходил в походы, был художником общешкольной газеты «КОЛЮЧКА», побеждал в конкурсах рисунков на асфальте, мастерил модели кораблей, лепил из пластилина рыцарей, стрелял из лука, арбалета, рогатки. Жёг карбид в лужах и взрывал патроны в кострах, играл в футбол и гонял на велосипеде. Летом плавал в реке и море, строя на берегу причудливые песчаные замки, а зимой катался на лыжах с окрестных гор, прыгая с самодельных трамплинов.
Когда в городке открылась первая детская художественная школа, я поступил в неё без особого труда, попутно читая и перечитывая Марка Твена и Аркадия Гайдара, по детски завидуя романтической судьбе их героев…
После восьми классов начальной школы я поступил в Минское Художественное Училище имени А.К. Глебова (1981-85 г.г.).
Учился, перебиваясь с троек на четверки, но к третьему курсу потерял к учению интерес, поскольку увлёкся театром и гитарой, попав в студенческий театр «Большой Физический» при Белгосуниверситете. (Худ. Рук. Д.Г. Тытюк).
Темой диплома я выбрал иллюстрации к роману В.М. Шукшина
«Я пришел дать вам волю» ( о восстании Степана Разина), сделал эскизы…
Тему зарубили за «безидейность».
Защитившись большим портретом бабушки-ветеранки и проработав пару месяцев художником на заводе, я ушел в ряды Советской Армии (1985-87 г.г.), попав служить под Ригу, в штаб 27 корпуса ПВО. Ездил на стрельбы, чертил секретные карты, в том числе для Генштаба ПВО СССР я сделал карту пролёта Матиаса Руста, пилота-шпиона, который, нарушив государственную границу и искуссно обойдя зоны поражения, посадил свой самолётик «СЕССНА» на Красной Площади в Москве…
Дослуживал я уже в другой части, и, увольняясь, попросил направление во ВГИК имени С.А. Герасимова, заинтриговав своего начальника тем, что обещал снять правдивый фильм об этом провокационном полёте.
Во ВГИК я не поступил.
После армии, поработав плотником на МТЗ, художником-фазовщиком на киностудии «БЕЛАРУСЬФИЛЬМ», снова поступая с направлением во ВГИК, опять не прошёл по конкурсу и вернулся на киностудию. Анимационная студия кипела, как муравейник. Запускались молодые выпускники Высших Режиссерских Курсов, в том числе и я…
Взяв за основу эскизы диплома по В.М. Шукшину, я быстренько написал сценарий и, получив одобрение тогдашнего худрука киностудии О.П.Белоусова, сел за шлифовку ацетата.
Рисовать кино я решил пастелью, а для того, чтобы пастель держалась на гладкой поверхности ацетата, его сначала пришлось шлифовать наждачной бумагой. Через три месяца, фильм был снят и озвучен.
(«АНАФЕМА», 1мин.36 сек., НПО «ЦЕНТР», Минск, 1989 г.) Премьера состоялась на фестивале КРОК-1 в Киеве в том же году. Поскольку эта «АНАФЕМА» стала роковой чертой моей биографии, и следы её утеряны, я вкратце опишу сюжет.
Люди молились в церкви. Молитву прерывал разбойничий свист и появление в проёме двери силуэта новоявленного «мессии», увлекавшего народ из церкви в кровавое небо. Потом «мессия» крестообразно венчал им созданное сооружение.
Земля содрогалась.
Упав вниз «мессия» вновь становился человеком с треугольной бородой. (Персонаж художника Казимира Малевича).
Попав внутрь здания и увидав вместо икон красные квадраты, пытался их рубить, но уничтожал единственную в этом «храме» настоящую икону Богоматери с младенцем…
Дыба, топор и чёрный квадрат.
Конец фильма.
Шел 1989 год. Я ещё не был крещён, обладал очень поверхностными богословскими знаниями и неимоверной гордыней. После откровенной чертовщины начавшейся во мне и вокруг меня, мании преследования, безоглядного самоистязания и полного краха моего внутреннего мира, я был насильно помещён в психиатрическую клинику Новинки в городе Минске. В то время методы лечения, образование врачей, качество медикаментов и уровень содержания больных были очень запущенными (сейчас ещё хуже), а я тогда ещё не осознал всего ужаса собственного положения и меры страдания друзей и родных, а также людей, волей случая оказавшихся рядом со мной…
Выйдя из больницы я продолжал писать рисовать, работать и даже учиться. (Курсы художников-мультипликаторов при киностудии «КИЕВНАУЧПОПФИЛЬМ». Худ. Рук. Евгений Сивоконь).
Прошел творческий набор в студию Ф. С. Хитрука при Высших Режиссерских Курсах в городе Москве, но, по состоянию здоровья вынужден был возвратиться в город Мозырь, к матери. (1993 год).
Всё, что я наработал к тому времени, пропало.
Вторая группа инвалидности совокупно с диагнозом ПАРАНОИДАЛЬНАЯ ШИЗОФРЕНИЯ были мной получены в 1994 году. Группа продлевалась комиссией каждый год.
Мне была начислена минимальная пенсия. Я продолжал писать и рисовать даже в стенах лечебницы.
С 1995 по 2000 годы, в «БЕЛОРУССКОЙ ГАЗЕТЕ» и «БЕЛОРУССКОЙ ДЕЛОВОЙ ГАЗЕТЕ» была опубликована серия моих графических работ.
Попутно я сочинял песни и не раз становился лауреатом Мозырского фестиваля авторской песни «ЗВЕНИ ГИТАРА!» (Вторая премия в 1997 году, Приз Зрительсих симпатий в 1998 и 1999 годах, Гран-При в 2006 г.)
Все эти годы я старался бороться как с депрессиями, так и с периодами активности, что постоянно находит отражение в моём песенном и художественном творчестве. Работы, которые были созданы «ЗА ГРАНЬЮ РАЗУМА», я стараюсь прятать подальше, а в работах созданных «НА ГРАНИ», я хочу убедительно предостеречь и во многом уберечь зрителя и слушателя от подобных состояний.
Я верю в Бога. И, если честно, то в человеческих, только в человеческих силах, я сильно сомневаюсь. И это, наверное, не скрыть от глаз зрителя и слушателя.
С 1997 по 2004 годы, мною была создана серия графических листов (тушь, перо, бумага, карандаш, пишущая машинка) позже оформившаяся в рукописную книгу «ЛИНИЯ ДЫМА» (2007 г.)
2004 г. - Гран При Республиканского творческого конкурса БелОИ в номинации «ПРОЗА МАЛЫХ ФОРМ».
2005 г. - Лауреат Международного Фестиваля Искусства и Спорта инвалидов России и Беларуси «ТЕМП».
2007 г. - первая персональная выставка живописи и графики -
«ПТИЦА ФЕНИКС БЕЛОРУССКОГО АНДЕГРАУНДА», книги «ЛИНИЯ ДЫМА», а также презентация первого авторского диска «КАВАЛАЧАК СОНЦА». ( г. Минск, библиотека Ф. Богушевича, куратор Л.В. Косяк).
2008 - номинант Международной премии «ФИЛАНТРОП», вторая премия на конкурсе «СЛАВЯНСКИЙ БАЗАР» г. Витебск, номинация ПОЭЗИЯ.
Дискография:
«Кавалачак Сонца» (2007)
«Образ жизни» (2008)
«Открытый космос» (2008)
«О чём ты умолчал» (2009)
«Чудо» (2009)
«Без названия» (2010)
2011 - проживающий Минского Психоневрологического Интерната №2 для престарелых и инвалидов.
Выставки:
«ДВЕ РЕКИ» ( г. Минск, Библиотека им. А.С. Пушкина, зима 2012 )
«КРЫЛО НАДЕЖДЫ» ( г. Минск, Национальная Библиотека Беларуси. Куратор Федор Ястреб, весна 2012 г.)
Гость фестиваля «АУТСАЙДЕРБУРГ» ( г. Санкт - Петербург, куратор Ольга Фоминых, осень 2012 г.)
«МИР ЗА ОКНОМ» ( г. Минск, Национальная Библиотека Беларуси, куратор Федор Ястреб, зима 2013 г.).
П.С.
«Когда я работаю над своими произведениями, я забываю о своём диагнозе, проблемах и Мире, как таковом. Жизнь моя обретает смысл только тогда, когда я соприкасаюсь с бумагой или холстом.
И для меня лично, счастьем является ровное и спокойное состояние, когда ты и твоё творчество становятся нужны людям и гармонично вписываются в окружающий Мир».
А.В. Ляпин