Viktor Morozov

Современная торевтика или художественная чеканка по металлу формально не является новым направлением в искусстве, поскольку это искусство имеет очень древние корни. Применялось оно для нанесения изображений и орнаментов на воинские щиты, рукоятки мечей, рыцарские доспехи и пр. как в Древних Греции и Риме, так и в Средневековье. Сейчас оружие с чеканкой считается произведением искусства, ну а раньше оно указывало на принадлежность рыцаря к ордену, в который он был посвящен. Новым мы можем считать лишь использование алюминия в качестве материала чеканки, еще неизвестного в те древние времена. А жаль, потому что щит из алюминия гораздо легче и надежнее щита, сделанного из меди! Мы считаем торевтику новым направлением в искусстве, потому что она не просто возрождает технологии обработки металла, но возрождает античность как таковую: античный дух, античные и средневековые мифы, античное отношение к богам. Что значит, что на щите нанесено изображение древней богини Кибелы? И вообще кто такая Кибела? Почему мы вдруг о ней вспоминаем? Эта богиня, имеющая древнее фригийское происхождение, упоминается у Геродота и Гомера. Художник Виктор Морозов, досконально изучивший мифологические источники, по-видимому сумел воссоздать тот образ богини, который имели перед собой ученики древних мистерий, проходившие обучение, как мы сейчас проходим обучение в школе или в университете. Известно, что храм Кибелы был, например, в Сардах. Правда, учились люди в этих школах не математике и письму, а мужеству и преодолению уязвимости физического тела. От служителя (рыцаря) Кибелы требовалось входить в такое экстатическое состояние, когда ты не замечаешь ни боли ни нанесенных тебе кровавых ран. Тебе, например, отсекли мечом руку, а ты продолжаешь сражаться как ни в чем не бывало, насколько тебе позволяют возможности искалеченного, но еще живого тела. Поэтому и лик Кибелы, изображенный на щите, напоминает разъяренного зверя. Не знаю, существовали ли у них методы, чтобы обратно приставить к телу отрубленную руку, но истинно то, что культивировавшиеся в этих древних мистериях практики, позволяли совершать истинные чудеса. Иначе бы для древних людей не представляло никакого интереса поклоняться тем языческим богам. Такое чудесное владение телом, когда тебе не мешают раны, достигалось благодаря особому духовному обучению, секрет же состоял в том, что человек укреплял дух, а не тело, и это позволяло окрепшему духу творить с телом настоящие чудеса. Каждая школа, каждый культ был знаменит своими чудесами. Мы часто называем эти мистерии жестокими и думаем, что жрецы в них буквально издевались над неофитами, однако все обстояло как раз наоборот. Отношение к ученикам было самое бережное, и они всегда тщательно страховались, когда проделывали опасные трюки. В русских сказках, например, говорится об Иване-Царевиче, которого Кощей Бессмертный изрубил на куски, а потом его члены были соединены и воскрешены. Что мог чувствовать этот воскресший царевич! Или в сказках братьев Гримм рассказывается как злодей отрубил герою голову, а потом благодаря чудесному корню эта голова была приставлена на место, но не совсем правильно, и герой ходил некоторое время с головой назад, пока операцию не повторили – то есть, отрезали голову снова и поставили ее на место, но уже правильно. Однако все эти удивительные превращения проходили под внимательным присмотром и с позволения богов, с которыми жрецы устанавливали контакт при помощи культовых практик. Человек, прошедший через такие обряды, мог почувствовать, что за богом, которого он почитает, стоит огромная сила, он становился посвященным, и потом учился применять эту силу самостоятельно. В более поздние времена эти школы-мистерии постепенно пришли в упадок. С появлением христианства положение вещей кардинально изменилось. Древние боги должны были отступить, чтобы человек смог насквозь пропитаться христианством и новым сознанием. Высшее обучения теперь поменяло направление, и это было необходимо в истории, чтобы тем самым человек стал свободным индивидуальным существом, равным в своей свободе богам. Он должен был проникнуться я-сознанием, то есть, сознанием того, что и спасение, и исцеление, и владение силами души и тела, и победа над силами зла в этом мире зависят не от богов, а от его собственного свободного решения. Если ты принял такое волевое решение, то это будет! Все в твоих руках! Древняя магия и контроль со стороны богов должны были отступить, чтобы не мешать новому обучению. И так прошло две тысячи лет. Но затем наступает новый 21 век, и вместе с ним новое положение вещей. Собственно ведь нет ничего плохого в поклонении древним языческим богам! Нет ничего позорящего и унижающего христианство, если на твоем щите будет изображение Кибелы. Это не просто дань моде. Если богиня эта может дать тебе невиданную силу, то почему ею пренебрегать? Если ты воспринял целительный импульс христианства и стал свободен в своем я-сознании, то почему бы не направить эту обретенную через христианство свободу на достижение даров древних богов? Наступает время, когда люди должны снова овладеть теми чудесными силами и способностями, о которых мы читаем в сказках и древних мифах. Но это уже не сказка. Это сейчас проходит мощным импульсом через все современное искусство. Первыми героями, интуитивно осознавшими наступление новой эпохи и сказочное обновление человечества в ближайшее время, станут те художники, которые в живописи, скульптуре и декоративно-прикладном искусстве создали свои новые направления вроде того, что мы видим в новой торевтике Виктора Морозова. © Copyright: Михаил Андреев, 2011 Сайт галереи художественной критики АРТСОФИЯ.

О щите и мече Попробуем быть искренними? Слушай. Думается мне, чудом заглянув в Настоящее, что ныне зовется “Прошлым”, я, ты, любой современник мгновенно бы сошел с ума при первом же чувственном соприкосновении с тем, кто был человек. Воин, сидящий у костра в состоянии покоя, самим своим существованием явил бы картину радикально отличную от того, что нам кажет планета из дерьма им. Голливуд; уж настолько разную с теми штампами, которые заменяют в нашем сознании представление о мире древнем (а значит и более близком Богу, априори в пику теории Прогресса), что мозг бы мой (твой, любой – века ХХ - го, что прошел уже) лопнул. Как говорится, не дай Бог. Не даст. Это яркий (т.е., согласно стратегии статьи, первый попавшийся пример). Тоже самое – при встрече с любым жителем Той Эпохи. Нищий ли, принц, крестьянин, вор, блудница, монах ли – лопнул бы разум, свернулась Душа калачиком, сердце бы - остановилось, не смогло жить. В любом случае. Что дано? Приблизительное (∞) бережное приближение к истине (если ты способен на восприятие чего – либо, по определению не содержащегося в массмедийных средствах информации) позволяет умо – и душе – зрительно приблизиться к следу Культуры, который не остыл, не смыт. Поймай себя на том, что, ощущая, хотя бы осязательно, наличие нательного креста, можно вполне безбоязненно поймать в зрачок (сетчатку, мозг, сердце, Душу) блик костра на щите сидящего в состоянии покоя воина. Смычка. ( См. словарь Даля). Хорошо б, человече, забыв о количестве нулей на счету, вспомнить о Смерти. Вспомнить о Жизни. Познакомиться с работами художника МОРОЗОВА Виктора Андреевича. Меч – Культура. Щит – след от меча в Душе. Без меча щит не нужен. Без щита (себя) меч – не существовал бы. Виталий МОЛОДНЯКОВ 11ч.29мин. 17 июня 2002г. Москва. Чистые Пруды

Особенности национальной чеканки В художественной среде и у любителей искусства сложилось настороженное отношение к современной чеканке по металлу. Вызвано это тем, что в 60-е – 70-е годы прошлого века она стала очень модной и постепенно в массовом сознании приобрела черты дешевой сувенирной продукции. Причина такого взгляда кроется в поверхностной оценке возможностей этой техники, которая возникла из увлечения в те годы грузинским стилем чеканки с его тяготением к гротесковой обобщенности формы. Кажущаяся простота и острота линий и ритмов, присущая произведениям замечательных грузинских мастеров-чеканщиков, сыграла с этим старинным видом декоративного искусства, накопившим уникальные технические и стилистические традиции, злую шутку. Многие художники и любители, бравшиеся тогда за это дело, сводили свои выразительные средства к двум-трем техническим приемам: давлению резцом, разглаживанию неглубокого объема и легкому чернению, заменяя, подчас последний этап, покрытием отчеканенной поверхности металлического листа нитролаком. Грубое упрощение технических приемов привело в итоге к профанации этого вида творчества и утрате к нему интереса. Творчество Виктора Морозова разрушает скептический взгляд современного зрителя и подлинного любителя настоящего искусства, на технические и эстетические возможности этого древнейшего вида художественного творчества, поднимая произведения, выполненные в технике чеканки, до уровня искусства, способного воплотить глубокие эстетические переживания. Восприятие его произведений сродни впечатлению от старинного царского выезда (выхода) : издали они притягивают монументальным величием и широкой праздничной нарядностью, а при близком рассматривании восхищают ювелирной утонченностью и роскошью обработки мельчайших деталей и узоров. Однажды, в далеком детстве, Виктора Морозова коснулся знак судьбы: вскапывая землю в огороде, он обнаружил изумительной красоты литой медный складень, украшенный перегородчатой эмалью. Красота и гармония находки настолько поразили мальчика, что, по сути, определили его призвание к художественному творчеству. С годами усилилась тяга к произведениям из металла: скани, финифти, иконным окладам. Любимыми книгами, наряду с историческими и монографиями о художниках, стали альбомы по русскому и европейскому серебру, византийскому прикладному искусству, исследования о старинном парадном оружии. Металл не обладает ни податливостью, ни мягкостью. Это жесткий и сложный материал, не терпящий легковесного подхода. Работа с ним требует большого терпения, мастерство накапливается годами. В процессе создания своей техники чеканки художник прошел множество этапов. Вначале было освоение самого сложного в изготовлении барельефов – полуобъемных изображений. Позднее – постижение специфических «сюрпризов» металла – особенностей «нагартовок», когда разные марки металла каждый раз по- своему ведут себя при пробивании пересекающихся линий и изломов, разной бывает и пружинная податливость материала. Особенности художественного метода Виктора Морозова – сочетание предельной «выжимки» всех ювелирно-пластических способностей металла с широтой и глубиной монументального звучания образов. ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ЦИКЛ СОЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В САМОМ СЛОЖНОМ ВИДЕ ЧЕКАНКИ – ТЕХНИКЕ ТОРЕВТИКИ. 1. Выполнение эскизов в натуральную величину. Причем сразу тщательно прорисовывается композиция с фактурой и орнаментацией. 2. С эскиза снимается дубликат на папиросную бумагу, который наклеивается на металл резиновым клеем. 3. По наклеенному дубликату эскиза тончайшим чеканом - канфарником точками пробивается контур композиции. 4. Далее на стальной полированной плите лист металла многократно проковывается с обеих сторон чеканами-пуансонами, выявляя филигранную фактуру и орнаментацию барельефа. 5. Следующий этап выколотки проводится на смягченной основе битумной смолы, где происходит уже выявление перспективно-скульптурных планов, а орнаментальная поверхность, наоборот, выглаживается и становится похожей на пластину, обработанную тончайшими резцами. 6. После механической обработки металл подвергается отжигу, травлению азотной кислотой, чернению, отмывке, патированию, шлифовке абразивами, окончательному шлифованию и полировке. 7. Завершают весь процесс – изготовление подрамника-основы, на который набиваются обработанные листы металла, и окончательная сборка всех деталей композиции. Объемные барельефы и орнаментальные пластины прибиваются к подрамнику воронеными гвоздиками. Возвращаясь к стилю Виктора Морозова, следует отметить важную особенность. Его работы предназначены, как правило, для просторных поверхностей и помещений, отличаются довольно большими размерами. При этом крупная форма произведений пронизана ювелирной отделкой деталей и орнаментов: это, казалось бы, мало сопоставимое в художественной практике проявление у Морозова получило органичное воплощение. Художник прекрасно изучил историю русского и зарубежного искусства, живопись старых мастеров, быт, историю и этнографические особенности многих народов. Его увлекает история костюма и оружия. Но самая сильная страсть, определившая главную неповторимость творчества мастера – орнамент. Орнаментальное богатство всех стилей и эпох в истории искусства – главный эмоциональный стержень его творчества. Античные пальметты и готическая вязь, русская «плетенка» и скифский «звериный» стиль, мощные орнаментальные вихри барокко и изнеженно-текучие линии стиля модерн – в равной степени подвластны художнику. Непреходящий интерес мастера к истории, мифологии, философии и религии воплотился в величественных панно, образующих целые циклы, посвященные событиям древних времен нашей Родины и культурно-историческим явлениям иных народов. Мастеру претит как салонное украшательство, так и навязчивый гротеск, популярный ныне среди художников, обслуживающих невзыскательные вкусы определенной публики. Творчество Виктора Морозова серьезно и глубоко и по эмоциональному содержанию, и по мастерству исполнения. Пульсирующий ритм металла, создающий разные состояния при изменении освещения, кажется светящим изнутри, Благородная гамма, возникающая при сочетании различных по цвету материалов: меди, латуни, алюминия и холодных эмалей на анодированном алюминии, создает у зрителей множество живописных ассоциаций. А причудливые узоры и тщательная чеканная отделка всех форм и объемов придают работам Виктора Морозова ощущение ожившей сказки. Важная составляющая в работах – их декоративность. Предназначенные для больших помещений, они органично вписываются в современные интерьеры загородных домов и каминных залов, квартир, офисов и др. Чеканные панно - эффектное дополнение как в графически - аскетичном пространстве жилища, так и в ностальгическом стиле ретро. Торевтика мастера, занимая свое место в интерьере, не «прорывает» стену вглубь, как пространственная живопись, не создает мимолетных эффектов авангардных полотен и не несет в себе эффекта любования «милой вещью». Ненавязчиво, но вместе с тем сильно и убедительно чеканные произведения Виктора Морозова становятся притягательным центром интерьера, привнося в него мощное и светлое энергетическое начало. Ольга Морозова, искусствовед. Нижний Новгород. Напечатано в журнале ДЕКО (Журнал Для Творческих Людей) ЗАО «Издательский дом «Гамма». № 5/6 2004, стр.18-23.

ПРЕОБРАЖЕНИЕ Шар раскаленный, золотой Пошлет в пространство Луч огромный, И длинный конус тени темной В пространство бросит Шар другой. А.Блок В среде профессионалов и любителей искусства бытует мнение, относящее чеканку по металлу к художественному ремеслу. Произведения нижегородца Виктора Морозова, избравшего этот вид творческой деятельности, выламываются из подобных традиционных оценочных представлений, утверждая очевидное: грань между понятиями “художественное ремесло” и “высокое искусство” нередко зыбка и эфемерна. Существует она или нет – определяет всякий раз природный талант, самобытность творческой индивидуальности мастера в каждом конкретном художественном явлении. В данном случае - “зерне “ художника-умельца, художника-самородка, не прошедшего академической выучки, таится то самое типично русское “чудо”, начало которого возможно одухотворено мелодиями свирели древнего Леля, а может быть – сказаниями еще более глубокой старины, пришедшими из античной мифологии и поведавшими нам о состязании в искусстве ткачества изобретательницы этого ремесла богини Афины и простой смертной ткачихи Арахны, превзошедшей своим искусством побежденную и разгневанную богиню. “Музыка цельного человека” – так определяли когда-то на рубеже XIX-XX столетий национальную сердцевину отечественного искусства, возрождая ее на этом пути, художники из окружения Н.А.Прахова, и особенно же из “абрамцевского кружка” С.И.Мамонтова, начиная с В.М.Васнецова и кончая универсализмом М.Врубеля. В творческом потенциале, творческом поиске своей заповедной “тропинки к самому себе” у В.Морозова присутствует еще одна отличительная черта – широкая эрудиция современного человека, живущего в духовных измерениях нашей эпохи, чреватой катастрофами духа и взлетами духовных прозрений, - и при этом остро чувствующего творческие искания прошедших исторических эпох. В богатейшем спектре творческих традиций отечественного и мирового искусства художнику оказывается близкой классическая линия, питающая его стремление к строгой, поистине “чеканной” ясности формы произведений, метафорическую емкость их образного замысла. В них звучит тот самый камертон, одухотворяющий обычно творчество народного мастера – тяготение к гармонической завершенности, к широкому образному синтезу, к идеальности образного строя, увлеченно передавая при этом бесконечное разнообразие чУдных деталей и форм реально-предметного мира. Излюбленная художественная форма автора – монументальные декоративные панно. Их тематика, сюжеты навеяны мотивами народного эпоса древней славянской Руси, средневековой Европы и Скандинавии и особенно же стран восточного Средиземноморья. Монументальные композиции выполнены в сложной трудоемкой технике торевтики, требующей свободного владения богатейшей палитрой декоративной обработки металла со своими авторскими “чудесинками – кудесинками”, находками и “секретами”. Всякий раз при встрече с произведениями В.Морозова, будь то выставочная экспозиция(персональные выставки “Металл и мифы” в 1996г. в Главном Ярмарочном доме , в Нижегородском Доме архитектора в 2003г.,участие в выставке “Весенняя карусель”в Нижегородском художественном музее в 2002г. и др) или интерьер офиса и загородного дома, они запоминаются рядом особенностей творческого феномена автора, внушая зрителю светлое радостное эстетическое переживание, изумление и мастерству, и поэтическому мироощущению художника. Это, во-первых, внутренняя творческая свобода, полная раскрепощенность в выборе сюжетного материала и образной эстетики, не скованная ни академическими шорами и штампами, ни тем более агрессивной эффектностью новомодных “актуальных направлений”, быстро появляющихся на горизонтах современного искусства, и еще быстрее исчезающих в разного рода трансформациях и модификациях. Исконная природа металла, предназначенная к сопротивлению и упору в воинских доспехах героев и полководцев; к “небесному сиянию” в деталях дорогих металлических украшениях одежд правителей, вождей и служителей культа, - в руках нижегородского мастера изумляют своей благородной подлинностью и "послушанием”, щедрой податливостью и изысканной красотой декоративной обработки материала. В авторской чеканке органично слиты монументальность форм, лаконичных и четких в своей пластике, в ритмичной выстроенности планов, найденности сюжетно-композиционных узлов и акцентов, - и с другой стороны, их погруженность, растворенность в орнаментальном пространстве, густо, и почти без пауз, заполненном филигранным узорочьем. Из этой сказочно-роскошной стихии орнаментального “ажура”, нередко вычеканенного на сферической поверхности “щита”, как из “живой воды” возникают сюжетные образы, навеянные мотивами богатейшего арсенала народного эпоса, художественных традиций народного искусства разных стран мира. Подчеркнутая чернением и изредка цветом, светоносная стихия золотисто-серебристых панно В.Морозова то искрится блеском, то мягко мерцает “бархатной” глубиной, или же обретает прозрачность и легкость. Простые универсальные формы панно – круг, квадрат, треугольник, прямоугольник, обрамленные изяществом причудливой орнаментальной окантовки, хранят в себе устойчивую природу космических символов, возникших еще в синкретическом сознании древнего человека. В своем едином “хоровом” начале они подобны живой игре граней “магического кристалла” в авторской поэтической саге “о времени и о себе”, о сопричастности к мерным ритмам природы и мироздания, ко всему живому и сущему в их первозданной Божественной основе Глагола, согласованного с душой. В них оживает художническая мечта – -Сама себе закон – летишь ты мимо, К созвездиям иным, не ведая орбит, И этот мир тебе – лишь красный облак дыма, Где что-то жжет, поет, тревожит и горит! А.Блок. Из сюиты «Кармен». 1914г. В сюжетике, в образных мотивах чеканных панно - “щитов” В.Морозова не случайно нет ни единой соринки бытовизма, тем более тенденциозности “на злобу дня”. Все богатство и разнообразие их образной структуры – сюжетной и орнаментальной – обращено к вечным непреходящим ценностям жизни человеческого духа. Художественная гипербола его образов рождается “на стыке” реальности и фантастики, обобщения нелегкого и неоднозначного опыта реальной жизни и вечной устремленности человека к духовному “ковчегу”, сияющему в поднебесье… Не приемля “пыль торговой толчеи” и буден повседневности автор в поисках своего идеала погружается в странствия по всем эпохам, воскрешая поэтические тени античной древности, легендарного Египта, рыцарского Средневековья, языческой Руси… Отталкиваясь от предметных форм реального мира, он возводит свой “поэтический Олимп”, где гармонично сосуществуют античные и языческие божества, берегини и русалки с символами библейской и христианской культуры. Авторское поэтическое чувство вмещает в себя и литературные и живописные образы, полные ностальгии, живого потока ассоциаций и “видений” минувшего: …Нет, все, что есть, что было – живо! Мечты, виденья, думы – прочь… Волна возвратного прилива Бросает в бархатную ночь! А.Блок. “Венеция”. В своей объединяющей тенденции эти поэтические маски – видения чеканных панно, проникнутые мечтой, ностальгией, литературно-художественными реминисценциями, в чем-то существенном сродни пышному, ликующему карнавалу, таящему в своей праздничной стихии утопическую иллюзию о всеобщности человеческой свободы и счастья. Насколько эти образы безмятежны и не проступает ли порою в этой ностальгии скрытая тревога – вопрос, обращенный к суду времени и зрителя В образной структуре, в изобразительном языке монументальных декоративных панно В.Морозова нераздельно сосуществуют глубинные корни богатейших национальных художественных традиций, начиная от фундамента – церковной культуры ( узорные оклады и ризы икон, декоративная обработка церковной утвари и т.д.). Одновременно в них присутствует широкая и смелая ориентация автора на традиции мировой культуры, берущая начало в раннем средневековье – Византийская культура YI-YIII веков, где античность, греко-эллинистическое искусство тесно соприкасались с древнейшими художественными традициями культур восточного Средиземноморья, стран Ближнего Востока, когда античная традиция Александрии, Антиохи испытывала влияние Египта и Сирии, суссанидского искусства, т.е. более поздней культуры, созданной арабами и мусульманским Ираном в YII – XIII веках. Их источники многообразны: образцы резьбы по кости, мотивы орнаментальных рисунков декоративных тканей, опыт книжной миниатюры и многочисленные художественные ремесла. Палитра развернутой художественной метафоры в творчестве Виктора Андреевича Морозова еще раз убеждает: в природе таланта русского художника-умельца не иссякает творческий дух лесковского Левши. Работая в благородном материале, освещенном вековыми художественными традициями, автор синтезирует опыт прошлых веков, открывая новые перспективы его декоративных возможностей и образного содержания. 20.03.03 г. ТЮКИНА Валерия Васильевна. Искусствовед. Старший научный сотрудник Нижегородского государственного художественного музея.

Виктор Морозов родился в 1949 году. Живет в Нижнем Новгороде.

Занимается рельефной чеканкой более 40 лет.
В своем творчестве возрождает технику старинных европейских и древнерусских мастеров чеканки по металлу, в основе которой многократная ручная проковка каждого миллиметра поверхности металлического листа.
Произведения отличаются неповторимым сплавом мощи и монументальности образов с ювелирной тонкостью и точностью обработки материала.
Художником создана богатейшая галерея на исторические, мифологические и фольклорные темы и сюжеты. Основные формы работ мастера - крупные настенные панно и декоративные воинские щиты, предназначенные для просторных интерьеров.

Произведения В.Морозова находятся в государственных, корпоративных и частных коллекциях Москвы, Киева, С.-Петербурга, Нижнего Новгорода, Курска и др.

Участник зарубежных, общероссийских, региональных и областных выставок.
Лауреат Международного конкурса Ассамблеи искусств RUSSIAN ART WEEK (Москва.2011).

2012г. - публикация в Международном каталоге "Новые лица в искусстве/New Faces in Arts"

Член Профессионального союза художников России.
Рейтинговая категория в Едином художественном рейтинге - 4В.

Я занимаюсь чеканкой около 40 лет и предпочитаю ее древнее название - торевтика (от греч. toreuo - вырезаю - чеканю, искусство ручной рельефной обработки художественных изделий из металла). С основными приемами этой техники меня познакомили друзья – металлисты, с которыми я работал на военном заводе художником – оформителем. До этого самостоятельно занимался живописью, рисунком, изучал историю и теорию изобразительного искусства. Богатейшие традиции торевтики Византии, немецкого и иранского художественного серебра, древнерусских чеканных окладов к иконам и рукописным книгам – открывали такие широкие возможности для реализации моих еще неясных тогда замыслов, что захватывало дух.
Я хорошо чувствую и понимаю энергию орнамента. Для меня это не просто дополнительное узорное украшение к сюжетному изображению, но самостоятельная мощная эмоциональная стихия, способная выразить как национальную самобытность темы, так и глубину чувства.
Мне интересны древняя и средневековая история России и других народов, философия, религия, быт, одежда, оружие, воинские доспехи древних людей. Все это видится очень красивым и величественным.
Еще смолоду я почувствовал, что именно в чеканке смогу выразить мощную силу и красоту героев древних сказаний. Металл - материал упругий и не поддается легковесному подходу. Технология его обработки, если подходить к этому серьезно, очень трудоемка и сложна. Мастерство накапливается годами.
Моя торевтика базируется на т.н. пуансонной технике. При ней приходится обрабатывать чеканами на стальной плите каждый миллиметр поверхности металла, выколачивая с обеих сторон фактуру фона и орнамент, а затем на смоле выбивать рельефное изображение фигур людей, животных, растений и т.д.
Я работаю в станковой чеканке. Основная форма произведений – крупные прямоугольные рельефные панно на исторические и мифологические сюжеты и декоративные воинские щиты с лицами-масками в орнаментальном пространстве круга или вытянутого закругленного треугольника. Я стараюсь органично соединять монументальность формы с праздничной нарядностью и ювелирной отделкой орнамента, деталей и фона.
Мои работы находятся в государственных, корпоративных и частных коллекциях Москвы, С. Петербурга, Нижнего Новгорода, Курска и других городов России.

Член Профессионального союза художников России.
Рейтинговая категория в Едином художественном рейтинге - 4В.
Публикация в Международном каталоге «Новые лица в искусстве / New Faces in Arts». 2012г.

ВЫСТАВКИ Персональные

1995 Персональная выставка в Гербовом зале Нижегородского Ярмарочного Дома.
1996 Персональная выставка в Нижегородском государственном университете имени Н. Лобачевского.
1998 Персональная выставка в Выставочном зале Горьковской железной дороги
2003 Персональная выставка в Нижегородском Доме Архитектора.
2009 Персональная выставка в ОАО "ГИПРОГАЗЦЕНТР".

Групповые
1996. Участие во Всероссийской выставке «Художники к 100-летию Нижегородской художественно- промышленной выставки».Нижний Новгород.
2003 Участие в региональной выставке «Большая Волга».Нижний Новгород.
2004, 2005. Участие в Рождественских выставках Нижегородского отделения СХ РФ
2003. Участие в областной выставке художественных промыслов «Весенняя карусель» в Нижегородском государственном художественном музее
2011. Участие в областной художественной выставке "Осенний вернисаж", посвященной 790-летию города Нижнего Новгорода.
2012. Участие в международной выставке "Дни славянского искусства в Берлине"

КОНКУРСЫ.
2011 (осень) 2-е место в Международном конкурсе декоративно-прикладного искусства Ассамблеи искусств "Московская Неделя искусств" RUSSIAN ART WEEK (Москва)
2011. Диплом лауреата за серию работ в конкурсе "Всероссийскому ЗАО Нижегородская ярмарка-20лет".