Svetlana Demchenko

Стул ПеньОб   "И линией премудрой  разрежу скуку глаз,  как молния, как утро,  она разбудит вас!"  Б.Григорьев       "Жизнь быстротечна, но мгновения творческого восторга, запечатлённые на бумаге или холсте, остаются существовать дальше. И это немного утешает нас, смертных художников", - писал известный российский художник Николай Ларский.  В этой статье как раз и хочу поделиться своим зрительским впечатлением от просмотра тех "мгновений творческого восторга", которые запечатлены в графике Дмитрия Плынова, профессионального художника, члена Международного художественного фонда, Творческого союза профессиональных художников.  Очевидно, искусствовед-профессионал не преминул бы оттолкнуться в подобном обзоре прежде всего от общих представлений об искусстве графики и ее выразительных средствах, от исторических этапов развития, школ и направлений. В данном случае такая цель не ставится.  Ведь, создавая свою работу, любой художник понимает, что картину будет смотреть конкретный зритель. Не важно какой, - молодой или пожилой, дома ли, в студии, на выставке, или в артгалерее в интернете. И именно с тем, какое впечатление на него произведет работа, ее создатель и сверяет степень своего успеха и мастерства.  Надо сказать, что живописное творчество Дмитрия Плынова очень разнообразное и емкое. Только в двух артгалереях в интернете представлено больше трехсот картин и рисунков. В них присутствуют многие, если не все, жанры и техники.  Художник заявляет о себе и в живописи, и в скульптуре, и в графике.  Везде прочитывается его философия, какое-то необычайное изящество, таящее в себе такую глубокую эстетику, которая в одночасье не поддается анализу.  Художественный почерк Д.Плынова тонко во всем, нас окружающем, улавливает истинную гармонию и непостижимым образом передаёт её нам, зрителям.  Само количество художественных работ в разных жанрах свидетельствует о том, что энергия художника воистину неуемна, а его палитра - неистощима.  Однажды мое внимание привлек один его скромный графический рисунок под названием "Книга правосудия".  Мне показалось, что художник своими различными фактурными и светотеневыми находками, соотношением света и тени, черного и белого спрашивает у меня, чего же больше в нашей жизни - зла или добра? Какая сторона нашей повседневности - светлая или темная - преобладает? Изображение книги было расположено на краю поверхности стола , и создавалось впечатление, что затемненная ее часть вот-вот потянет вниз за собой всю фигуру целиком, но все же она продолжала держаться за стол своей светлой частью. И я поняла, какой смысл, какая философия была заложена в это графическое, воистину, действо. Мир, земля, человек, любая система выживают только силой света, и никак не наоборот. И свет требует защиты, справедливости, которых пока что недостаточно.   И тут же была сформулирована формула увиденного: перед глазами ничто иное, как "смыслообразующая графика".  Вот с тех пор и вынашивалась идея написать о мировоззренческом значении графических работ Д.Плынова. Ибо, чего греха таить, порой смотришь на картину, а она не вызывает в тебе никаких эмоций, ассоциаций, мыслей, хотя технически выполнена хорошо.  Плыновская графика обладает, на мой взгляд, широким диапазоном функций, создающих в своей совокупности неограниченные возможности для изображения и образного истолкования мира, выражения чувства и мысли художника. Поэтому основной способ общения зрителя с его произведениями прежде всего индивидуально-эстетический, избирательный.   Вот и мне захотелось познакомиться с этим глубоко смысловым искусством более пристально. Его проблематика оказалась не "заковыристая", не помпезная, не вычурная до неприличия, как это порой наблюдается у иных молодых современных художников. Тематические циклы, темы отдельных картин на удивление спокойные ( " Ушел...", "Работа", "Море волнуется", "Последнее тепло", "Как не крути", "Мой театр", "Мудрость", "Геометрия детства", "Камни после дождя"...), иногда даже обыденные ("Мое лето", "Вид из моего окна", "Салфетка", "Пень", "Банка", "Стакан", "Ваза", "Ракушка", "Утро"...), вместе с тем, очень понятные зрителю.  Прежде всего обращает на себя внимание сам рисунок, этот фактически бог в искусстве графики, который является таким же художественно-выразительным средством, как и цвет в живописи или пластика в скульптуре.  Достаточно посмотреть на рисунки под названием "Мое лето-2" или "Так я отдыхаю". О чем они рассказывают? О характере и темпераменте самого хозяина: основательный, запасливый: он и летом помнит, что надо наколоть дров на зиму, двор чистый, а топор не просто вбит в колоду, он вонзен в нее легко, и так и видится, как сейчас, играючи, его подхватят рабочие руки. Простые обыденные инструменты - топор, метла...- а в их соотношении в пространстве передана динамика действия.  Здесь, как впрочем, и в "Камнях после дождя", "Роща", "Дуб", "Натюр", "Красота столичного заката" и в других работах, самую большую художественную выразительность художник извлекает из сочетания двух-трех цветов: белого и черного, и цветного какого-то полутона.  Он пользуется действенными возможностями линии, растушевки, штриха, с помощью которых определяются не только границы изображаемых предметов от окружающего их пространства, но и фокусируются особенности разной - бумажной, картонной, деревянной, металлической фактуры.  Художник избирает умеренную тональность своих полотен, неожиданную цветовую гамму ("Первый цвет", "Букет роз", "Киса", "Красный платок", "Красный бант" и др.), спокойную светотень ("Свет и тень", "Начало", "Элемент драпировки стен", "Портреты-1,2,3", "Прическа" и т.п.).  Легкая, вместе с тем, выразительная, линия зримо видна на рисунках, но она не раздражает взгляда. Причем, эта особенность плыновской манеры графического письма характерна для всех полотен.  Практически все они воспринимаются целостно, без резких "деформаций" общего настроения, в них прочитывается логика не только системы работы линией и штрихом, но и сама философия рисунка, мотивация его создания.  Смотришь на любой из рисунков, и тут же напрашивается заключенный в него смысл. К примеру: на рисунке - пень, срубленный очень низко к земле с оставленной небольшой щепой коры с одной стороны. Ассоциаций много. Но первая: уничтожение леса. Не будь той щепы, восприятие было бы спокойнее, а в ней читается элемент варварства по отношению к природе.  Свою мудрую эстетику несет цикл рисунков "Элегантным может быть все", "Малевич тут ни при чем"", "Как не крути".  Обращает на себя внимание рисунок "Боль", в смысл которого заложена выразительная символика. Надвое расчехленное темное дерево по стволу и в белом цвете разными изгибами линии зияет причина болезни, словно, звучит тянущийся непрекращающийся ноющий стон.  На рисунке "Мое лето 2" видим веранду, гамак, садовую лейку, ведро, полотенце. Весь общий настрой картины напоминает нам летние заботы. Такое ощущение, что только-только хозяин закончил поливку в саду, вытер руки полотенцем и тут же завалится в гамак, чтобы отдохнуть. О том, что работа закончена, свидетельствует еще и пустое ведро. Деталь, а смысловая нагрузка в ней не второстепенная. Очень знакомой предстает созданная художником атмосфера летнего отдыха.  Чувствуется, что Д.Плынов не только демонстрирует объекты в пространстве, но и поднимается до идеи, до мысли, до чувства, и зритель осознает, что художник любит разнообразные формы и явления жизни, и он их препарирует общепринятыми графическими средствами (линией, штрихом, пятном; последнее бывает у него и цветным, но обязательно гармонирующим в нюансовом соотношении с фоном); и материалами (карандашом, углем, чернилами, маркером, акварельным карандашом), а основой служит бумага или картон.  Графическому почерку Д.Плынова присущи те приемы рисования, в которых, по словам известного графика Бориса Григорьева, "неоконченное возведено в принцип ради жизненного результата". ( См.: Григорьев Б.Д. "Линия").  Вот этот жизненный результат и работает на нас, зрителей.  

О "лучизме" в акварельных импровизациях Заслуженного художника РФ Николая Ларского.

Знаю, что не вписываюсь в каноны общепринятых искусствоведческих рецензий и отзывов. Тем более, что речь идет о творчестве профессионального художника, признанного и чтимого Мастера.
И все же хочу высказаться. Просто, как зритель, которому увиденные произведения своей многоцветностью принесли настоящую радость.
Ведь живопись прежде всего адресована нам, тем, чьи глаза, соприкасаясь с полотном, видят мир, сообразуясь с теми ассоциациями, которые вызваны изображенным художником живописным действом.
Помните, как у профессора И.Ильина об этом:
«Служение художника, который искусство творит и создает для того, чтобы вовлечь и нас в сослужение с собою. Радость художника, создающего и, вот, создавшего в своем произведении новый способ жизни, и подарившего нам, созерцающим, эту незаслуженную радость... Понимают ли это люди? Помнят ли ныне об этом народы, мятущиеся и соблазняемые в духовной смуте? Знают ли они вообще, что такое служение и радость?»
http://www.paraklit.ru/aktual/I.Iljin-Iskusstvo.htm
Очень актуально звучат сегодня эти вопросы.

А в данном случае я ауру такой радости ощутила всей своей сущностью.
Речь пойдет о "лучизме" в акварельных импровизациях известного художника Николая Ларского.
Осознаю, что вряд ли именно этот Мастер нуждается еще в одной хвалебной рецензии искусствоведа. Но поскольку я им не являюсь, думаю, небезынтересно даже мне самой разобраться в тех впечатлениях, которые произвела на меня эта серия акварелей.

Важно ответить на вопрос: почему легкая и воздушная, как дуновение ветра, неуловимая, как мотылек, акварельная техника, «разливанность» ( как я ее обозначила) света и цвета на Ларских картинах волнует так, как если бы погружаешься в сказочный мир доселе неизвестного, загадочного, и вместе с тем, живого бытия?

Да, у Ларского в акварелях присутствует богатая сочная цветовая палитра. Она живет своей притягательностью необузданного буйства красок и оттенков. Игра цветовых, особенно, солнечных бликов на отдельных полотнах волшебным образом передает тончайшие световые эффекты. Цвет представлен в игре оттенков от яркого к прозрачно-белому.
Кстати, прозрачность, ажурность, переливание одной теплой краски в другую и создают ту самую, упомянутую мной «разливанность» цвета, рождающую радостное восприятие картины.

Как мало сегодня в жизни радости. Мы разучились радоваться, не ищем ее в буднях, в повседневности. А ведь по Ильину «она родится из страдания и одоления. Не из скуки, требующей развлечения; не из пустой души, не знающей, чем заполнить свою пустоту; не из утомления и переутомления, требующего все новых раздражений и небывалой остроты. Современное человечество, и в своей массе, и в своей «элите», умеет только переутомляться, скучать и томиться от внутренней пустоты». ( См.: И. Ильин. Что такое искусство? Там же).

Живопись Ларского стремится нарушить «скуку» бытия, напомнить нам о многоцветье жизни, отодвигающем ее унынье красочным миром изображаемой гармонии, неизведанной красоты. Присутствующий в полотнах душевный нерв, поющая цветовая гамма – это свидетельство не только вдохновенной целомудренной кисти художника, но и экстраполяция красоты жизненного мгновения на нашу повседневность.
Предвижу возражения обывательского, не искушенного в живописи, взгляда: мол, нет ничего особенного, в этих цветастых, пусть и роскошных линиях, названных лучами, все сродни примитиву… просто очень.

Так в этой простоте и заключена гениальность. Вы когда-нибудь наблюдали переливающиеся светом снежинки на солнце? А лучи закатного солнца, падающие на озерную гладь? А замечали грань света и тени на кустах с прыгающими на них солнечными зайчиками? А волшебные переливы красок на мыльных пузырях?
Так вот,- все это изображено в акварелях художника. Его главная заслуга в том, что он, казалось бы, в хаосе свечения безошибочно выхватывает аккумулирующие в себе свет линии и сгустки
красок, которые на полотне у нас ассоциируются то ли с химерами, то ли из вполне знакомыми образами того, что мы видели, ощущали или осязали на самом деле.

И вот теперь я думаю: что важнее в живописи: созерцание натурализма, красивости или взгляд на то, что возбуждает воображение, причем, не раз и не два, а каждый раз, соизмеряясь с настроением, сиюминутным восприятием написанного?
Любоваться образом, пейзажем, - доступно в реальности, а попробовать разгадать таинство творческого наития художника, проникнуть, осознать «искру его Божества» ( Шиллер), намного духовно ценнее. Ибо это постижение сродни сотворчеству, «небесной совлеченности», как раз и рождающим радость от увиденного.

Как-то я написала о художниках:
«А он узрел в обыденном
все то, что спит давно:
такое не увиденное.
Тебе не суждено
так сразу выхватить красы звено.
Оно напоминает, что в жизни обиходной
творцами могут стать лишь те,
кому на красоту везло,
кто в ней не только разбирается,
но и купается душой давно».

Этим отзывом на поразивший меня художественный акварельный почерк Ларского я, видимо, вторгаюсь в клановый мир московской художественной тусовки, где приняты свои устои и «заказы». Я же человек из свободного духопроявления и никогда не стану писать из меркантильного услужения, заискивания и лести. Мне важны радость и красота искусства. Как художнику необходимо озарение, открывающееся в минуты вдохновения, так и мне, зрителю, нужно это состояние радости, духовной очевидности прекрасного.

Считаю, что в этой серии акварелей Н.Ларский «явил себя», выписал себя лучевыми линиями, цветовой гаммой художественных образов.

Кстати, опять уместны слова И.Ильина :
«Спросите художника, – что это такое он создал? И он ответит вам строго и холодно: «смотрите», или: «слушайте». Ибо он создал свое создание для того, чтобы им сказать, в него уложить, за ним скрыть и через него явить свое Главное. Вы видели и слышали его создание? И после этого еще спрашиваете? Значит, тайна воплощения или прорекания не состоялась: это или неудача художника, или неумение слушателя, или то и другое сразу. Но не ждите же от художника, чтобы он стал рассказывать вам на языке постыло-обыденных, рассудочно-затертых слов то, чему вы не сумели внять в прорекшихся глаголах его искусства».
(Иван Ильин «Im Werden Verlag». Некоммерческое электронное издание. Мюнхен. 2006. http://www.imwerden.de/ ).

Лучезарные акварели художника – это парадная риза его души, вложенная в игру света и теней, балет красок, кто-то из посетителей даже сравнил с симфонией красок. Это ничто иное, как прописанная кистью тайна незримого, не увиденного обычным взглядом.

Я не касаюсь профессиональной техники художника, ибо для зрителя она не существенна.
«Ни в коем случае зритель не должен видеть, в каких муках, с каким трудом давался художнику каждый штрих, каждый мазок кистью. Этого знать и видеть ему не надо. Его, зрителя, дело – ощутить лёгкость и радость бытия" (Виктор Герасин. Здравствуй, это я! Рассказ. http://lit.lib.ru/g/gerasin_w_i/text_0010.shtml )
Цветной «целящий» «помысел» о мире, представленный Н.Ларским в своих акварелях, смело привнесен в наши зрительские души, и он, хотим мы того или нет, заставляет нас жить им, этим красочным миром.

Возможно, профессиональные критики, как их назвал И.Ильин, эти «регистраторы схем и деталей», найдут какие-то недочеты в рассматриваемых акварелях, но моя зрительская радость будет всячески этому противиться, ибо она вызвана органикой, естественностью неестественного, того, что за кадром нашего видения, но существующего вопреки всему.

Я верю, что всякий зритель, не страдающий духовным дальтонизмом, преодолеет «эстетический большевизм» ( И.Ильин) в оценке этих акварельных полотен и возрадуется свету, цвету, красочности и буйству прекрасных запечатленных художником мгновений бытия.

Искусством цвета озабоченный
родил художник свою вотчину.
За Божее высокое дарение
свое благодарение
на полотне изобразить стремился.
Во все века святое озарение
рождало Истину творения,
как норму Мастерства!


СМ.:http://klauzura.ru/2012/11/svetlana-demchenko-luchistaya-ochevidnost-o-hudozhnike-nikolae-larskom/

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1348_418.jpg 

29 ноября 2013 года   во Львове в Национальной галерее искусств имени Б.Г.Возницкого в помещении Музея древней книги  состоялось торжественное  открытие выставки двух художников -  членов Русского общества им.А.С.Пушкина Демченко Светланы Андреевны (канд. филос. наук, доцент; член НСЖУкраины, член  СП России) и Сирина Юрия Германовича ( выпускник Львовской Национальной Академии искусств).

Экспозиция вызвала   оживлённый интерес у любителей живописи и графики. 

С приветственным словом к собравшимся обратились Олег Юрьевич Лютиков - Председатель Русского общества имени А.С.Пушкина,

Батлук Виктория Арсентьевна - доктор  технических наук, профессор  национального университета "Львовская политехника", Академик Польской Академии наук и Санкт-Петербургской Международной Академии безопасности жизнедеятельности ;

Гургула Игорь Васильевич - главный редактор газеты "Основа", заместитель Председателя областной организации Союза  писателей Украины, 

Мария Савка-Качмар - член Союза художников Украины,

Онуфриенко Людмила Евстахиевна - историк,  бывший методист Совета директоров Высших заведений образования 1-го и 2-го уровней аккредитации.

В открытии выставки приняли участие Отчич Вера Иосифовна - сотрудник департамента по делам  культуры, национальностей и религий  Львовской областной госадминистрации, а также Спасская Лариса Игоревна - заведующая  Музеем   древней книги.
 Участники открытия выставки имели  возможность не только осмотреть экспозицию графики Ю.Сирина и живописи С.Демченко, но и бесценные экспонаты Музея  древней книги. 

И Ю.Сирин, и С. А.Демченко  рассказали присутствующим о своём творчестве.

Экспозиция С.Демченко имела общее название "Чувственная купель красоты".

Экспозиция действовала два месяца и продлилась   до конца января  2014 года.

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1312_5817.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1321_5710.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1324_5714.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1330_5711.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1333_5715.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1336_5792.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1339_422.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1342_420.jpg

/media/cache/resolve/standard/s/v/svetodar/blog/1345_419.jpg

Грань вдохновения
Грань Вдохновенья... Где и в чем она? Этот чувственный
вихрь загадочной непостижимости? Может, тогда воз-
никает, когда мысли о земном и малом отступают? Или,
когда кажется, что дар неведомых высот тебе, как брат?
И вот, на этой грани, ты можешь им жадно насладиться?
Но как возможно это? В порывах Духа неземного?
Его взрастить в себе вначале надо.
Что ж, породниться с ним - удел не очень многих.
Как взлететь туда, где млечной дорогой рассечена Вечность?
Там свет планет струится. Свивается в Светило. Там в выси рас-
простерто зеркало чарующих Небес. Оно зовет лукаво в без-
умстве яви жизни. Всегда одетое в лазурный плащ, горящий под
лучами Света. И смотрит , отражая наши лики, с пристрастьем
Божьим?! И светлым днем, и в ожиданьи звездного полога,- по-
венчано с Землей. Шлет на нее свои щедроты и льет для нас
живую сладость Бытия. Ее глотая, странным стоном, невысказан-
ными восторгом и тоской, отзывается Душа Поэта.
Она зажигается, горит, и ее костра расторгнутая сила рождает
Вдохновенье. Сначала наступает грань его.
Неосязаемая, не пойманная, обозначенная образом и его отра-
женьем. Успевай только,- лови!
Когда на ней стоишь, на этой грани, видишь в темных непривет-
ливых абрисах нежно-жемчужные дали и зеркало - в банальной
луже. Так постепенно от грани к грани раскрывает свои тайны
Вдохновенье.

Зеленый цвет - весны и лета.
И красный есть: то сердца кровь.
Они все с нами, а не где-то.
Ведь в них - и радость, и Любовь.

Зеленого не избежать в рожденьи.
И красного - то наша страсть.
А оба вместе - пробужденье.
Испить его нам можно всласть.

Но только, если верить, что зеленый -
цвет радуги небесный,
А красный,тот, что не паленый,-
ее огонь известный.

Дружны они и потому,
что в зелени - истоки.
Вот только сердце не пойму:
зачем ему бесцветных слез потоки?

Сегодня посмотрела на свою скромную галерею и решила опоэтизировать ее
своими стихами.
Ведь живопись и поэзия неразделимы, похожи : и там, и там нужно вдохновение и озарение;
и там и там должна быть душа, преисполненная жажды творчества. И то, и другое - искусство, воздействующее на человека и его восприятие мира.
Разница лишь в одном:
поэт живописует словом, а художник - кистью.

Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке –
Это ее душа.
Басе.



Прилетит ли в наш сад соловей? -

В сад Души нашей?!

Подарит ли он нам хоть капельку вдохновения и озарения?!

Ведь известно, что этот певчий кудесник никогда не сядет на отжившее дерево или на сухой куст. Ему нужен чарующий шепот листвы, ее благоухание и уют.

И он ни за что не станет петь на глазах у всех, выставляя себя на всеобщее обозрение. В этом скрыта его природная истинная скромность.

А что уготовили мы ему в наших духовных садах?

Сколько мертвых ветвей мы уже удалили?
И избавились ли от них вообще?!

Конечно, кроме соловья-вдохновителя, есть и другие птицы. Например, ворона, - где угодно приземлится.

И хотя они могут встретиться в одном лесу или саду, даже на одних и тех же деревьях, все равно петь будут по-разному.

И дарить будут слушателям совсем несхожие мотивы.

Да и можно ли воронье карканье не то, что сравнить с соловьиным пением, а даже в приближении рассматривать в одном ряду с ним?!

О трелях соловья в поэзии издавна мечтали поэты-лирики.
Недаром же покровителем имени Муза является Соловей.

Приведем лишь поэтическое обращение «К соловью» Хорхе Луиса Борхеса.

В какой тиши староанглийских рощ
Или неисчерпаемого Рейна,
Какою ночью из моих ночей
Коснулся невозделанного слуха
Твой отягченный мифами напев,
О соловей Вергилия и персов?
Тебя до этого не слышал я,
Но наших жизней не разнять вовеки.
Ты означал скитающийся дух
В старинной книге символов. Марино
Назвал тебя сиреною лесов.
Ты пел из тьмы встревоженной Джульетте,
Среди латинских путаных вокабул
И в сосняке другого соловья,
Полугерманца-полуиудея,
С его печалью, пылом и смешком.
Тебя услышал Ките за всех живущих.
И нет ни одного среди имен,
Подаренных тебе, что не хотело б
Стать вровень с этою бессмертной трелью,
Певец ночей. Тебя магометанин
Воображал кипящим от восторга,
Вздымая грудь, пронзенную шипом
Тобой воспетой розы, обагренной
Твоей предсмертной кровью. Век за веком
Ты длишь пустынным вечером свое
Занятие, певец песка и моря,
В самозабвенье, памяти и сказке
Горя в огне и с песней уходя

Образ соловьиного пения вдохновлял не одно поколение писателей, музыкантов.

Федора Стравинского, например, именно пение этой маленькой птички вдохновило на написание оперы «Соловей» на основе одноименной сказки датского писателя Ганса Христиана Андерсена.

А главный герой ирландского драматурга Оскара Уайльда в новелле «Соловей и Роза» на алтарь любви приносит в жертву свое пение и свою кровь.

Но не каждого, далеко не каждого, посещала и посещает эта необыкновенная Муза.

Почему?

Видимо, потому, что многие не взращивают свой духовный сад, не содержат его в чистоте и добре. В нем много "мертвячины", пустой "отсебятины".
Он у них, у тех, кто паразитирует на чужом таланте и труде, по обыкновению, неопрятный и злой, желчный и недоброжелательный.

А так хочется, чтобы Вдохновение – этот вечный Соловей - спутник Творца, всегда находился в нашем саду Добра и Света, чтобы любая веточка, которую он облюбовал, была бы упругой и живой, чтобы она любовно хранила его под звуки чарующих мелодий честного и светлого творчества.

Мои профессиональные интересы - философия, литература. Я художник-любитель.
Пишу полотна только по вдохновению. Не судите строго. Они не профессиональны, но искренни.

&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&

Предлагаю Вашему вниманию свой отзыв на рассказ "Здравствуй, это я!" известного русского писателя и поэта ВИКТОРА ГЕРАСИНА о труде художника, вдохновении и озарении в творчестве.

&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&

ВСТРЕЧА

А главное, - зритель. Тот, кто будет смотреть картину. Главное, чтобы он ощутил лёгкость и радость. Ни в коем случае зритель не должен видеть, в каких муках, с каким трудом давался художнику каждый штрих, каждый мазок кистью. Этого знать и видеть ему не надо. Его, зрителя, дело ощутить лёгкость и радость бытия.
Виктор Герасин




Все время после прочтения рассказа силюсь представить себе написанную главным героем картину.
Но зрительно все полотно целиком не выстраивается. Почему?
Ведь писатель довольно подробно осветил работу художника над композицией, развил сюжетную канву, поставил в ней мазковую смысловую красочную точку.
"Сергей никак не мог найти единственно верное композиционное решение. Не мог ухватить угол, под которым надо раскрывать женщину. Не мог передать лёгкость и игривость её походки, воздушность её одежды... Не то, не то и не то. Он менял холсты, менял колер на холстах, менял точку, с которой видел женщину - нет и нет, не то, что надо...
И Сергей сделал открытие. В композиции не доставало того, кто глядит на женщину, кто видит её приход, не доставало самого его, художника с радостью встречающего женщину. Но он, встречающий, невидим со стороны, а видит его только она, к нему и тянется её васильковый взгляд".
Воодушевившись посетившим его образом, художник после долгих поисков вдруг понимает, что "картина пойдет".
" Пойдёт. Куда же ей деваться. Если он видит её, чувствует, если она стала роднее родной для него, если он и она знают одну тайну на двоих, то как же ей не пойти. Быть того не может, не сегодня, так завтра пойдёт".

И я, анализируя текст рассказа , поняла, что
мешает моему воображаемому целостному видению всего художественного полотна : кажущийся свежий слегка морозный воздух, какое-то физическое ощущение легкости, аура, в которой легко дышится.
Атмосфера нечаянной радости, светлого настроения, исходящая от картины, сфокусировавшей в себе переплетение мистических совпадений с реальным творческим процессом, рождает в зрителе и читателе, прежде всего, надежду на жизнь, ее богатство и непреходящие ценности. Это большая заслуга Виктора Герасина.

"Мало того, чтобы было ?хорошо?,- пишет И.Ильин,- надо, чтобы истинная художественность проникала в самую глубину души, вызывая, по слову Пушкина, ?восторг и умиленье? или то дивное, незабываемое по радостности своей чувство, будто я всю жизнь ждал именно этой мелодии, именно этой элегии, этой картины, будто я сам ?все хотел? создать их и только не умел? Но мало также, чтобы создание искусства ?нравилось? или давало удовлетворение; надо идти дальше, уходя в созерцание его ОБЪЕКТИВНОГО СОВЕРШЕНСТВА, которое уже не зависит от моего одобрения и не нуждается в нем, перед которым я сам оказываюсь ОСЧАСТЛИВЛЕННЫМ УЧЕНИКОМ, а не тщеславным фатом или резонирующим снобом".

Надо отдать должное автору, что он, не являясь художником, с таким тончайшим проникновением описывает труд живописца, его творческие терзания
и поиски.

"Художник всегда двояк, - читаем в рассказе.- Один в нём - это ленивец, нытик, фразёр, другой же - тот, который довлеет над первым, тащит его к холсту, заставляет работать и работать, не позволяет ныть, пустословить, отыскивать причины, по которым работать не хочется. И этот второй должен быть гораздо сильней, терпеливей, настойчивей первого. Если второй устанет сражаться с первым, махнёт рукой, отойдёт в сторонку, то первый радостно воспрянет, лень, ны-
тьё, фразёрство расцветут махровым цветом. И попробуй их тогда ограничить. Много надо будет положить труда".

Уходя от психологических раздумий и "ничегонеделания" в перерывах между созданием
картин, которые порой длятся от несколько месяцев или даже до года, художник внутренне
настраивается на образ, которого еще нет.
И какое счастье, если он вдруг, нечаянно, как в этом рассказе, его настигает: увиденная Сергеем из окна женщина в голубом и ее нечаянный взгляд на художника. Этого было достаточно, чтобы в нем всколыхнулось "космическое тайнозрение", чтобы он увидел невидимое. На ум приходит:
"А он узрел в обыденном
все то, что спит давно:
такое неувиденное.
Тебе не суждено
так сразу выхватить красы звено".
А Сергею, то бишь, Герасину открылась эта таинственность, магия озарения.
Взгляд женщины, всего лишь миг, а сколько в нем заманчивости, экспрессии, волнений.

"Ему показалось, что взгляд её был чист, тёпл, приветливо-любопытен, даже любящ, да, именно любящ, всеобъемлем, просторен, улыбчив, наконец. Взгляд затмил всё остальное - двор, саму женщину с её изящной лёгкой походкой. Он наполнил комнату Сергея каким-то несказанно-радостным жизнеутверждающим светом. И самого Сергея наполнил до краёв этим же светом" .
Все верно : талант, оторванный от творческого созерцания, пуст и беспочвен.Очевидно, что ему не даны прежде всего глубокие, наиболее таинственные родники духа. У него нет ни своего духовного опыта, ни своего выстраданного слова.
А вот у Виктора Герасина явственно
ппрослеживается наличие и того, и другого. Иначе не было бы у него этого красивого волнующего рассказа, как и многих произведений, наполненных особым душевным восторгом.
Его художественное слово излучает свет, но читатель не жмурит глаза, наоборот,широко открывает их: ему виден путь постижения красоты, гармонии, ккоторые рождают минуты радости и счастья.
"Заря лежала на крышах, на верхушках сосен, обещая светлый первовесенний день. "Вот она, весенняя гулкая рань! Вот откуда у него это: "Будто я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне..." Этого нельзя придумать, это надо увидеть, ощутить, поосязать и сказать единственно верными словами. Надо же, того и гляди, из улицы выскочит конь с сидящим на нём улыбчивым белокурым юношей. И конь будет розов от алой зари, и юноша будет розов, молод, весел. И эта утренняя рань будет нарушена стремительным бегом коня..."
Автору вместе с его главным героем, которого посетило вдохновение, "хотелось добиться неземной лёгкости, воздушности в образе женщины", привлечь к нему внимание зрителей на вернисаже, и ему это несомненно удалось.
Более того, можно верить в эту мистику или нет,
портрет становится узнаваемым для матери и дочери
женщины, погибшей в автокатастрофе.
Это кульминация не столько структурного порядка , сколько высшей эстетики художественности, которая подвластна лишь Мастеру.
Увидел ли художник реально существующую женщину, которая потом погибла, или нет, написал ли он портрет именно ее и для того, чтобы отдать его ее дочери, связаны ли эти события мистическим провидением,- оставим эти вопросы авторскому замыслу.
Самодовлеющему таланту, как известно, законы не писаны.
Рассматриваемый рассказ В.Герасина несколько превосходит другие по силе передачи таинства созерцания, его роли и значения в художественном творчестве.
Еще раз в связи с этим обратимся к И.Ильину.
. "Душа, предрасположенная к созерцанию, как бы непроизвольно пленена тайнами мира и таинством Божиим; и жизнь ее проходит в интуитивном переживании их. Созерцающий не задерживается взором на поверхности явлений, хотя видит и эту поверхность с тем большей зоркостью, остротою и точностью, чем глубже он проникает в их сокровенную сущность".
И как в физическом разложении света солнечный спектр состоит из семи цветов, с которыми имеют дело все живописцы, так и душевный свет многокрасочен, он распадается на многие лучи Веры, Надежды, Любви и однажды собирается в пучок Вдохновения, которому мы обязаны появлением таких рассказов, как "Здравствуй, это я!" Виктора Герасина.
Какое счастье для каждого читателя и зрителя встретиться с такой душой в книге или на живописном полотне!
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&

Радости и приятных впечатлений всем читателям и зрителям!

Я восхищен вашей работой
От кого: Nicolas Sarazin - Artmajeur >
Кому:

Здравствуйте,
Я восхищен вашими работами на сайте artlib ru и нахожу их очень уникальными и красивыми. Я хотел бы видеть ваши работы в нашей онлайн галерее, которая является самой большой галереей искусства в мире. Вы можете представить их бесплатно. Много коллекционеров нашей галереи хотели бы познакомиться с новыми талантливыми и молодыми художниками. Вы можете ознакомиться с нашей галереей искусства и зарегестрироваться по адресу
Всего самого хорошего и надеемся до встречи.
С уважением
Nicolas Sarazin
***
Это приглашение было для меня, художника-любителя, полнейшей неожиданностью.
Конечно же, я последовала ему. Что ни говорите, а мнение сведущего человека очень важно для меня.
Всего два дня я на этом ресурсе. Поражает его техническая обустроенность, комфортные условия для работы.
Огромное спасибо за приглашение и оказанную помощь в становлении меня как художника. Уверена, что общение с творческими людьми обогатит мировоззренчески и профессионально.
Искренне благодарю Николаса Саразина и всех заинтересованных его коллег.
Процветания всем ВАм!

Только в творчестве можно ощутить и выразить свое внутреннее "я".
Именно оно позволяет прикоснуться к тайнам озарения.
И кто хоть однажды познал хотя бы одну из них,- по-настоящему счастливый человек.
Как ни странно, это счастье заключено в муках поисков и терзаний.
Зато наградой всегда становится радость появления на свет нового произведения.
А это уже удел Божьего промысла!
Так будем же счастливы!

Рисунок Бытия
хочу создать.
Я - не художник.
Это точно.
Но научилась
миг запечатлять
В Душе, - не кистью, -
чувством прочно.

Взяла палитру
разных впечатлений,
На холст Бытийный
выплеснула их.
Работала усердно
и без лени,
Чтобы картина получилась
чувств моих.

Теперь смотрю:
а полотно нечаянно
Впитало
всю Гармонию Любви,
Трепещет
на ветру отчаянно,
У Жизни
прославляя Дни мои.

Новость одна и самая важная в жизни, по-моему: сегодня - День Великой Победы!
Не сказать об этом нельзя! Она, Победа эта, оплачена миллионами человеческих жизней, полита их кровью.
Уж не потому ли, таким зовущим является красный цвет?! Он взывает нас, художников,
употреблять его к месту, органично в радужном спектре, дабы питать полотно жизненностью и притягательностью.
Всех, всех поздравляю с Днем Великой Победы над силами зла, над мракобесием и фашизмом!
Будем творить под мирным небом!
Удачи!

Нeсколькo дней назад зарегистрировалась на "Facebook".
Еще одна возможность популяризировать свои произведения, в том числе и галерею.
Очень удобно.

На вернисаже - краски, толкотня...
Разбуженный улей...
Кто чем интересуется,
забыв о прозе будней.
Картины подбирает.
Сюжеты есть привычные,
такие, как везде.
И редко - необычные
встречаются тебе.
Тут много радости,
но и тоски развалины.
Все вперемешку:
одно другим разбавлено.
Видны тут времени зарубины.
И есть свидетели мечты загубленной.

Время, кстати, было летнее.
А вокруг - старомодные формы.
И все же модерн - превыше всякой нормы.
И кажется все почему-то нелепое.

Но вдруг видишь ты художника.
Пишет мастер прямо здесь.
Что ж взгляд его, - заложника
красивого, - узрел,
когда вокруг типичностей неярких смесь -
дома и тротуары, деревья и кусты,
и неба покрывало, и спрашиваешь ты:
- Что здесь необычного?
Пейзаж неприхотлив.
Разве что телесный
природной белизны отлив
в березках? Иль дым небесной седины?
Какая маята! Все буднично!
Привычное. И удивленья нет!
Художнику что видится?
Ведь пишет он! И даже не портрет!

А он узрел в обыденном
все то, что спит давно:
такое неувиденное.
Тебе не суждено
так сразу выхватить красы звено.
Оно напоминает, что в жизни обиходной
творцами могут стать лишь те,
кому на красоту везло,
кто в ней не только разбирается,
но и купается душой давно.
Художник тот, кто мается, в поисках, творя,
кто пишет и не кается, все время говоря:
- Творчество мое гораздо шире,
чем все искусственное в мире,
и ценности мои - вне времени и моды,
рассчитаны они не на минуты, - годы!

Разбуженное сердце Лирой
лелеет крылья в нем,
и все красОты мира
он видит под иным углом.
Под тем, что величально,
далекий от печали,
смотрит на природные созданья
глазами восхищенья и очарованья.
Его душа поет приветствие
всем зрителям.
Ведь он ответственнен!
И в этом весь секрет!
ПРирода-живописец преподнесла урок.
А ей в ответ художник - не клятву, а зарок:
писать душой и сердцем!

Искусством цвета озабоченный
рождал художник свою вотчину.
За Божее высокое дарение
свое благодарение
на полотне изобразить стремился.

Во все века святое озарение
рождает Истину творения,
как норму Мастерства!

Природа – не бездушный лик,
она - творенье Бога.
Таинственный язык ее волнует всех.
И где-то там,
у неизвестного чертога
воркуют чудеса,
не чувствуя помех..
Божественную лиру
сама себе она лелеет.
И видит мир
из-под своих небесных век.
И жизни светлая заря
загадочно алеет.
В ней, хоть и мается,
но любит божий человек.
Природа – это «ню»,
всего натуру
не замечаем ежечасно в суете.
Она же – чародей,
непревзойденный гуру:
Встает пред нами
в своей прелестной наготе.
И только лишь,
любуясь ею,
Покатятся слова восторга в небеса.
Почувствуешь любовь
судьбой своею,-
тогда услышишь
вдохновенья голосА.

А накануне, буквально вчера, этих чтимых в народе праздников мы порадовались дарам Природы: свежим
подосиновикам и зреющим ягодам.
Они придали троицким святкам особой символики.
Завтра именини Земли. Ее высота владычествующая.
На ней и в ней все животрворяще и плодоносяще.
Испокон веков она единственная кормилица всего живого сущего.
Потому что наполнена нисходящим с Небес святым Духом.
Всех, администрацию и пользоваелей ресурса, сердечно поздравляю с этими праздниками Жизни!
Смотрите на эти свежие дары и радуйтесь памятным жизненным мгновениям!